Топонимический путинизм: почему на Красной площади не вспомнили о Беларуси
Вчерашний военный парад стал самым приятным разочарованием года. Все апокалиптические прогнозы, которые строились к этой сакральной дате не подтвердились.
На Красной площади не появилось никаких вундерваффе: вместо элементов ядерной триады был продемонстрирован танк Т-34, как бы подтверждая стирание в России граней между государственной политикой и исторической реконструкцией. Не взлетел «самолет судного дня»: не меньше смертельного вируса Путин теперь боится украинца со «стингером» на улицах Москвы.
Не прошли маршем пленные. Не была объявлена мобилизация. И колонны курсантов с парада пошли не на фронт, а в ближайший кабак. Ожидаемое объявление тотальной войны, видимо, отложили до худших времен. Говоря словами Салтыкова-Щедрина, от Путина «добрые люди кровопролитиев ждали, а он чижика съел».
Эконом-вариант парада выглядел достаточно уныло. Единственной интригой стало отсутствие начальника Генштаба Валерия Герасимова, косвенно подтвердившее, что после удара Вооруженных сил Украины по ставке российского командования под Изюмом творец «доктрины Герасимова» пребывает не в том виде, чтобы командовать парадами. Поэтому аналитики с большим энтузиазмом взялись за речь российского верховного главнокомандующего, пытаясь найти в ней скрытые смыслы.
И первое, что бросилось в глаза – отсутствие в нынешней путинской речи отсылок к первопричине праздника. Она однозначно была не о прошлом, а о настоящем. Путин шесть раз сказал о Донбассе, три раза о НАТО, три раза о США, два раза о Киеве, даже впервые на Красной площади прозвучало слово «бандеровцы» – хотя парад-то был посвящен годовщине победы над Германией 77 лет назад. Однако в представлении Путина война не кончилась, просто враг приобрел новые репрезентации.
Эксперт Андрей Илларионов, проанализировавший парадные речи Путина за все годы его правления, отмечает стабильный рост упоминаний в них об Украине. Например, в этот раз российский президент вспомнил о Донбассе, Киеве, Харькове, Севастополе, Крыме. При этом в путинских выступлениях по случаю 9 мая украинские топонимы до 2013 года не использовались. Лишь в речи 2013 г. у него появился термин «на Днепре», который затем воспроизводился в выступлениях 2014, 2015, 2018, 2021 гг. Упоминание Киева появилось лишь в 2019 г., но зато теперь используется ежегодно – в 2021 и 2022 гг. Одесса появилась в 2021 г. и вновь – в 2022 г. Харьков появился только в 2022 г.
Характерно, что, упоминая украинские топонимы, Путин не только старательно избегает самого слова «Украина», но и топонимов российских. В принципе и вся война ведь и развязана для того, чтобы отвлечь россиян от мрачных мыслей о собственной безрадостной жизни и о том, кто стал этому причиной.
Но ведь – самое интересное – в речи Путина нет и ни одного упоминания о Беларуси!
Более того, не упомянуто даже Союзное государство, хотя бы из вежливости: все-таки Минск является чуть ли не единственным союзником Кремля в этой войне, предоставляя свою территорию для совершения агрессии.
Такой игнор союзника, попавшего к тому же из-за российских авантюрных милитаристских проектов под пресс непосильных санкций, в риторике Путина должен означать лишения Беларуси любой субъектности…
В виртуальном мире Кремля Беларусь понижена в ранге до того самого пресловутого «Воронежа», превратившись из фактора международной политики в фактор политики внутренней. А как мы знаем, упоминать о внутренней политике на парадах победы считается в России неприличным.
Стоит отметить, что эти настроения хорошо чувствует и Александр Лукашенко, попытавшийся потеснить в Минске празднования дня победы мероприятиями по чествованию национальной символики. На которых дерзко заявил, что и бело-красно-белый флаг ему не подходит из-за того, что «похож» на российский.
Концовка праздничной речи Путина «За Россию! Ура!» придала спичу уютную, ламповую атмосферу провинциальной российской рюмочной. Где собственно и находится основная целевая аудитория нынешнего действа. А ведь там сидит не только российский избиратель, но и российский мобилизационный резерв, которому уготовлено стать под ружье.
Нетрудно заметить, что уже сейчас отправка дополнительных подразделений в топку войны происходит не для того, чтобы промаршировать по Крещатику, а лишь для того, чтобы продлить агонию путинского режима. Приблизительно как это делала гитлеровская Германия примерно с конца 1943-го.
Самое же важные выводы и решения, предстоящие найти белорусам, как избежать участи путинского «мобилизационного резерва», призванного любыми способами поддержать плавучесть тонущего московского крейсера.
АНТОН
