«Страна-агрессор» или «страна-участник конфликта»? Стараясь уйти от ответственности, Лукашенко подменяет термины

Пятый месяц бессмысленной, кровавой, агрессивной войны России против Украины – чем не повод задуматься о том, а существуют ли вообще какие-то правовые основания, оправдывающие нынешнее поведение режима Александра Лукашенко.

С одной стороны, он выносит на референдум поправку в основной закон о недопущении агрессии с территории страны. С другой – неприкрыто готовит плацдарм для вторжения российских войск с территории Беларуси в соседнее государство. При этом не стесняясь публично опровергать свое участие в конфликте и даже предлагать «посредничество».

Государственная пропаганда и низкий уровень правовых знаний, наверное, смогли убедить какой-то процент белорусов в том, что российские войска и российские самолеты на их территории – это еще не участие в войне. Многим комфортнее не считать свою страну стороной конфликта хотя бы для того, чтобы не чувствовать своей ответственности за происходящее. Кто-то просто запутался в терминологии, считая агрессией лишь только прямое участие вооруженных сил в военных действиях.

На самом деле такая позиция – самообман. Западные страны подвергают Беларусь санкциям именно как со-агрессора и имеют все законные основания с того момента, как российские войска через белорусскую границу пошли в наступление на Киев.

Нетрудно заметить, что с 1945 года в мире войны велись, но формально не объявлялись: никто не хотел брать на себя обязанности и ограничения согласно действующим Женевским конвенциям, в связи с чем ООН в разное время пришлось принять несколько документов, разъясняющих, что именно следует считать войной.

В нашем случае стоит ознакомиться с резолюцией Генеральной ассамблеи ООН №3314 «Определение агрессии», принятой 14 декабря 1974 года, которая действительно трактует агрессию как «деяние против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства путем применения вооруженной силы или каким-либо иным образом несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций». Значит ли это, что формально Лукашенко прав и не может считаться агрессором до тех пор, пока прямо не задействует в войне вооруженные силы? Не совсем.

Помимо общего определения агрессии, Резолюция 3314 содержит и перечень действий, которые независимо от объявления войны, квалифицируются как акт агрессии, среди которых есть следующие:

• применение вооруженных сил одного государства, находящихся на территории другого государства с согласия государства, которое принимает, с нарушением условий, предусмотренных в соглашении, или любое продление их пребывания на такой территории после прекращения действия соглашения;

• действие государства, которое позволяет, чтобы его территория, которую оно предоставило в распоряжение другого государства, использовалась этим другим государством для совершения акта агрессии против третьего государства.

Нетрудно заметить, что вторая позиция – именно то, чем занимаются белорусские власти с самого утра 24 февраля, позволив русским войскам вторгнуться с белорусской земли в Бучу, Ирпень, Гостомель и совершать там преступления геноцида.

Наверное, к белорусской ситуации применим и первый пункт, так как совершенно непонятно на каких юридических основаниях российские войска сегодня находятся в Беларуси, ведут с ее территории боевые действия, пользуются полной экстерриториальностью, да еще и превратили РБ в перевалочный пункт для вывоза награбленного.

Уже подзабылось, что вторжению предшествовали совместные учения «Союзная решимость», после которых (и это неоднократно сообщалось на уровне министра иностранных дел Владимира Макея) российские военнослужащие должны были покинуть Беларусь. Вместо этого мы видим очередное наращивание российского военного присутствия в стране, в первую очередь – авиации.

На днях российские стратегические бомбардировщики впервые подвергли ракетной атаке украинские города, войдя в воздушное пространство Беларуси. Не говоря о том, что белорусские власти предоставляют в распоряжение оккупантов железнодорожную сеть, медицинскую инфраструктуру, аэродромы и топливо – вопреки существующему с Украиной межгосударственному договору о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. Разве нет здесь прямого нарушения первоначальных условий пребывания в стране чужих войск с полного позволения правящего режима?

Очевидно, Александр Лукашенко в свойственной ему манере сейчас занимается словесной эквилибристикой, сознательно путая понятия «страна-агрессор» и «сторона вооруженного конфликта».

Юридический термин «сторона международного вооруженного конфликта» используется в международном гуманитарном праве для обозначения субъектов, обязанных соблюдать нормы международного гуманитарного права во время вооруженного конфликта подобного тому, который существует сегодня между Россией и Украиной. Но государство-агрессор необязательно должно являться стороной конфликта, поскольку агрессия может быть совершена не только активным поведением, но и пассивным предоставлением согласия на использование своей территории для совершения агрессии другим государством.

И в этом является главное различие между двумя терминами, которые пытаются смешать между собой лукашенковские пропагандисты. И это немаловажно, если учесть разные последствия в одном и в другом случае.

Статус стороны международного вооруженного конфликта накладывает на нее гуманитарные обязательства по международному праву (например, гуманно обращаться с пленными) и распространяется как на страну, совершившую нападение, так и на государство, ставшее его жертвой.

Статус же страны-агрессора предусматривает дальнейшее расследование и привлечение к ответственности виновных, так как агрессия является международной противоправной деятельностью, отвечать за которую должно государство, и одновременно с тем международным преступлением, отвечать за которое должно высшее военно-политическое руководство этого государства. Чего очень хотелось бы избежать Александру Лукашенко и его ближайшему окружению.

Геннадий ЛУКЬЯНОВИЧ