Доктор Комаровский: «Лукашенко — на стороне зла»

Евгений Комаровский – один из самых известных врачей на постсоветском пространстве. С первого дня войны у себя в соцсетях он перешел с медицинской тематики на военную: постоянно рассказывает о том, что происходит в его стране. Zerkalo поговорило с Евгением про Беларусь, угрозы, русский язык и бомбежку его родного Харькова.

— Где вас застала война и где вы сейчас находитесь?

«В Харькове, мы проснулись от канонады. Первые сутки мыслей уезжать не было, но потом я получил около 20 сообщений примерно с таким текстом: «Доктор, привет. Как там твоя дружба с нацистами? Вот твой адрес, а это — адрес твоих детей». И после этого мы эвакуировались. Я нахожусь между Харьковом и Киевом. У меня есть интернет и кабинет, где я веду консультации, помогаю волонтерам, даю интервью, записываю видео для соцсетей».

— А есть понимание, как узнали ваш адрес?

«Я убежден, что у России на случай оккупации есть списки людей, которых они должны склонить к сотрудничеству или нейтрализовать. Я, наверное, тот человек, у которого самая большая русскоязычная лояльная аудитория. Многие годы этим людям я давал очень нужную информацию, в правдивости и эффективности которой они были убеждены. И когда с моей стороны идет информация, что все происходящее — это война, Путин — *****, это рашизм, вы убиваете детей, то очень трудно принять, что Комаровский продался и говорит неправду. Поэтому дискредитировать меня для русской пропаганды очень важно».

— Прошло уже 2 месяца с начала войны. Самое страшное, что вы лично пережили за этот период?

«У моей жены родные брат с сестрой жили в Мариуполе. В какой-то момент от них три дня не было ни слуху, ни духу. Это очень страшно. У меня есть погибшие знакомые. Трудно выделить что-то одно. Постоянно идет жуткий негативный фон. Давит сам факт неопределенности — никто не знает, что будет завтра, как планировать жизнь».

— Должен ли украинский врач сейчас лечить россиянина?

«Любой ребенок на территории России может прийти на прием к живому врачу. Такой возможности лишены огромное количество детей из Украины. Поэтому сейчас ни о какой консультации семей из России речи быть может. Мне хватает работы с моими детьми, которые нуждаются в первоочередной помощи».

— Чернигов, Мариуполь, Харьков — это города, где значительная часть населения говорила на русском языке. Почему столь жестокие удары приходятся именно на них?

«У них была отличная местная власть. Успехи в строительстве, транспорте и чистоте были видны и осязаемы. Это русскоговорящие города рядом с границей, видимо, была убежденность, что люди с цветами бросятся встречать россиян. Поэтому и отношение как к предателям. Они не оправдали надежд. Никто не ждал, что во Львове, Луцке или Ивано-Франковске будут с радостью встречать оккупантов, но на Чернигов, Мариуполь и Харьков они надеялись. Недооценили и не поняли. А самое удивительное, что многие внутри страны и в Европе не поняли. Люди поставили знак равенства между русским миром и русским языком. Это огромная ошибка».

— В недавнем интервью вы сказали: «Вне всякого сомнения, в 2020 году весь мир, и Украина в том числе, покинули Беларусь один на один со злом». Можете пояснить?

«Точно так же, как весь мир бросил Украину в 2014 году или как весь мир обманул нашу страну с Будапештским меморандумом. Сейчас есть абсолютное зло — рашизм. И у нас создается ощущение, что все остальные — это абсолютное добро. Понимаете, если бы мир адекватно отреагировал на 2014 год, то не было бы ни 2020, ни 2022. Совершенно очевидно, что события в Беларуси — это проявление рашизма. Без России у Лукашенко не было бы такого количества средств, чтобы кормить своих силовиков».

— А как вы сейчас относитесь к белорусам?

«Вы находитесь под оккупацией. Кто-то стал полицаем, кто-то пытается бороться, но такое количество денег влито в силовой блок, что делать это очень сложно и опасно для жизни. Есть отдельные герои, которые приезжают в Украину и берут в руки оружие. Есть те, что мешают ездить поездам. Это единицы, которые поднимаются и демонстрируют беспримерное мужество, чтобы потом не было стыдно смотреть в глаза своим детям. Очень сложно сейчас рассматривать Беларусь в отрыве от России. Все, что сейчас происходит в Минске, находится в повестке, которую диктует Москва».

— Что должно произойти, чтобы отношения простого украинца и белоруса вернулись хотя бы на довоенный уровень?

«У вас должна поменяться власть и появиться понимание, что есть независимый суд, есть законы, которые никому нельзя нарушать, есть честные силовики и честные выборы. Если этого не будет, то останется массовое бегство из страны. Вся Беларусь и значительная часть россиян в оцепенении ждут — освободит их Украина или нет. Вопрос стоит именно так».

— У нас есть общее будущее?

«Не сомневаюсь, что есть. Украина сейчас почувствовала себя единой на основе оправданной, но неведомой ранее стране ненависти к общему врагу. Я не уверен, что на ней можно долго протянуть. Все равно придется искать что-то. Но сейчас тактический вопрос выживаемости страны как таковой затмевает стратегический, как нам потом жить и с кем дружить».

— Как вы относились к Лукашенко до войны?

«По-разному, я не до конца понимал всех его тараканов. Но все изменилось в 2020 году. Мне казалось, что он великий манипулятор. Это позволяет вам проскальзывать между капель дождя и получать дешевый газ и нефть, не вступать в какие-то войны, не признавать Крым. Мне было непонятно, как это у Лукашенко получается. Потом я много общался с белорусами. Они рассказывали, что открыть рот в стране нельзя, КГБ работает в лучших или худших традициях совка. Но пытки и издевательства в 2020 году перевесили все. Серое стало черным. Война не дает возможности окрашивать любые политические фигуры в полутона. Есть белое и черное, добро и зло. Лукашенко — на стороне зла.

— Если Россия проиграет, уйдет ли Лукашенко?

«Да, я в этом уверен. Просто прекратятся дешевые газ и нефть, и у него не будет денег на силовиков. А значит, что и самого Лукашенко не будет».