«Большая авантюра Лукашенко с грохотом ляснулась» – Карбалевич

Экономические проекты в отношениях Беларуси с Венесуэлой и Ираном основывались не на практической выгоде, не на коммерческих расчетах, а на политических договоренностях, на личных отношениях между правителями. Поэтому и потерпели крах, пишет белорусский политолог Валерий Карбалевич:

— Так совпало, что в один день 17 октября в Минск с визитами прибыли первый вице-президент Ирана Мохаммад Мохбер и министр иностранных дел Венесуэлы Иван Хиль Пинто. Они встретились с Александром Лукашенко, другими белорусскими чиновниками.

Лукашенко при встрече с главой МИДа Венесуэлы сказал многозначительную фразу: «Взаимодействие между странами встало на паузу… Нам нужно подвергнуть ревизии все те направления и вопросы сотрудничества, которые мы определяли еще со времен Уго Чавеса». А венесуэльский министр констатировал: «Мы договорились с Беларусью о перезапуске отношений в экономике и промышленности».

Но ревизия и перезапуск нужны только в том случае, когда прежняя модель отношений оказалась неудачной. Это в равной степени относится к отношениям Беларуси и с Венесуэлой, и с Ираном.

Сотрудничество Беларуси с этими государствами основывалось на идее «развести на бабки» международных изгоев, находящихся в непримиримых отношениях с США, увлекающихся антиимпериалистической риторикой и имеющих нефтедоллары. К тому же Иран и Венесуэла щедро спонсировали идеологически близкие режимы и политические движения. На это и был расчет.

Обмен визитами, декларации о политической поддержке друг друга, разговоры о создании некой антиамериканской оси сопровождались разработкой совместных экономических проектов. Однако эти проекты основывались не на экономическом интересе, не на коммерческих расчетах, а на политических договоренностях, на личных отношениях между президентами, между Александром Лукашенком и президентом Венесуэлы Уго Чавесам, а также между правителем Беларуси и президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом. Экономика подгонялась под политические задачи. А в таком варианте сотрудничества экономическая целесообразность уходила на второй план. Есть основания предполагать, что коммерческую выгоду многих совместных проектов никто просто не просчитывал. Все чиновники, руководители ведомств и предприятий с обеих сторон просто выполняли указания глав государств.

Проекты стартовали под шумную пропагандистскую кампанию. Особенно ярко это выявилось в отношениях Беларуси и Венесуэлы. Александр Лукашенко и Уго Чавес не могли нарадоваться, что обрели друг друга в качестве союзников, «братьев по разуму». Президенты Венесуэлы семь раз посещали Беларусь (пять раз Уго Чавес и два раза Николас Мадуро). Белорусский правитель совершил визит в Каракас четыре раза (последний раз – в 2013 г., на похороны Уго Чавеса.) Официальные лица торжественно вещали об огромных перспективах двухстороннего сотрудничества. В государственных СМИ это сопровождалось пропагандистскими песнями и плясками с барабанным боем. Официозные политологи по БТ рассказывали, что Венесуэла является для Беларуси огромными воротами, через которые мы завоюем латиноамериканский рынок. Венцом этого странного внеэкономического сотрудничества стал фантастический проект поставок венесуэльской нефти в Беларусь, который специалисты рассматривали как коммерческий курьез.

Через некоторое время выяснялось, что за дружбу кто-то должен платить. Начали считать деньги. А потом оказалось, что серьезных экономических расчетов никто не делал. И все эти политические соглашения не имели реальной экономической основы.

Вскоре надутые пузыри начали лопаться. Например, крах венесуэльского проекта был грандиозным. Он сопровождался крахом экономики и государственного управления Венесуэлы. Все это была одна большая авантюра, которая теперь с грохотом ляснулась.

Поскольку экономические отношения в значительной мере основывались на бартерной основе, то теперь стороны выясняют, кто кому и сколько должен. По оценкам экспертов, венесуэльская сторона задолжала Беларуси около $500 млн. В свою очередь Беларусь не расплатилась за поставленную нефть, и долг составляет $1,5 млрд.

В итоге взаимный товарооборот между Беларусью и Венесуэлой в 2010—2011 годах достигал $1,3 млрд., а к 2019-м упал до $0,43 млн.

Нечто подобное произошло и в белорусско-иранских отношениях. Сначала потерпела крах авантюра со строительством в Абчаке под Минском завода по производству иранских автомобилей «Саманд», потому что спроса на эти машины не было. Следом завершился неудачей и совместный проект добычи нефти на иранском месторождении Джафаир. То же самое можно сказать и о планах построить в белорусской столице комплекс «Магнит Минск» возле Национальной библиотеки, отель недалеко от Немиги, многофункциональный комплекс на площадке бывшего Червеньского рынка.

Товарооборот между Беларусью и Ираном упал к 2020 году до жалких $20 млн. Но в последние два года стал увеличиваться. В 2022 г. вырос до $100 млн.

Новому раунду сотрудничества между Минском и Тегераном содействует тот факт, что Беларусь и Иран являются по сути военными союзниками России в войне против Украины. Иранские беспилотники используются российской армией в массовом порядке.

Беларусь, Россия и Иран находятся под жесткими западными санкциями. И это тоже подталкивает эти три страны к сотрудничеству, к созданию совместных схем, помогающих обойти санкционное давление.

Есть один деликатный момент. Иран является фактически единственным государством, которое поддержала действия ХАМАС против Израиля. А Беларусь и Россия официально позиционируют себя как нейтральные по отношению к ближневосточному конфликту. Но белорусская сторона, если судить по публичной части переговоров, обошла эту тему.

На этих примерах мы можем лишь констатировать, что в ревизии и перезапуске нуждаются многие сферы внешней политики Беларуси, да и не только внешней.