Бессмысленность дестабилизации: почему России не удастся удержать в своей орбите европейские государства

Очевидно, что, принимая решение о вооруженном вторжении в Украину, окружение Владимира Путина не планировало ограничиться лишь только оккупацией соседней страны и установлением в ней марионеточного правительства. Эта военная операция рассматривалась как часть большого наступления России против Североатлантического Альянса, от которого в прошлом году Кремль ультимативно требовал отменить членство некоторых стран.

В качестве «дополнительных гарантий безопасности» Россия, в частности, требовала вернуться к конфигурации 1997 года, когда в НАТО входили 17 стран, угрожая в случае отказа применить «военно-техническую альтернативу». То есть захват Украины рассматривался не как самоцель, а как укрепление позиций для последующего давления на альянс и преддверие нападения на кого-либо из его членов – вероятнее всего, Польшу или страны Балтии.

Из каких соображений исходили в Кремле, решаясь на подобную авантюру, понять совершенно невозможно. Наиболее очевидное объяснение заключается в том, что руководство соседней страны полностью потеряло чувство реальности и, возможно, даже стало жертвой собственной пропаганды, изображающей НАТО аморфной и неповоротливой бюрократической структурой. Тем более, что бесконечные саммиты НАТО, участники которых изо всех сил старались избегать радикальных решений, давали некоторые основания для этого.

Как бы там ни было, российское руководство добилось эффекта прямо противоположного ожидаемому. Североатлантический Альянс, впервые за несколько десятков лет своего существования ощутивший свою востребованность, вместо сокращения, на которое так рассчитывал Путин, начал расширяться. И, возможно, не собирается останавливаться на Швеции и Финляндии.

На собрании министров иностранных дел 30 стран НАТО, прошедшем 20-30 ноября в Бухаресте, прямо говорилось о политике открытых дверей для новых членов. Как о решенном вопросе о будущем членстве Украины говорил генсек организации Йенс Столтенберг. Посетившие саммит главы МИД Грузии, Молдовы, Боснии и Герцеговины также получили обнадеживающие сигналы. Главный из которых – что в Брюсселе отказались играть в игры, когда вместо полноценного членства в Альянсе странам-кандидатам предлагалось членство в квазиструктурах блока.

Справедливости ради стоит сказать, что и в самом альянсе до минувшего февраля многие были настроены на прекращение его расширения. Именно поэтому Украина и Грузия получили отказ в присоединении к плану действий по членству в НАТО бухарестском саммите в 2008 году. Бесконечно откладывается членство для Боснии и Герцеговины. Но развязанная Россией война заставила альянс пересмотреть свою стратегию. В конце концов, в войнах побеждает тот, кто успевает быстрее реформироваться и подстроиться под быстро изменяющиеся обстоятельства. НАТО и Украина показали, что у них есть потенциал к трансформации, а вот Россия – нет.

Кремль, будучи совершенно не готовым к такому развитию событий, не способен проводить осмысленную стратегию, и действует в основном рефлекторно. Сейчас его внешняя политика направлена на провоцирование внутренней дестабилизации в тех странах, которые демонстрируют желание вступить как в НАТО, так и в ЕС. Для достижения этой цели Кремль использует пророссийские политические силы внутри стран, а в некоторых случаях, как, например, в Черногории – и религиозный фактор.

Например, влиять на политику Боснии Россия сегодня может через пророссийское руководство Республики Сербской. Дейтонские соглашения, разделившие страну по этническому признаку, тормозят принятие ее правительством консолидированных решений, а лидер боснийских сербов Милорад Додик прямо заявил, что будет выступать против членства в НАТО, хотя и пообещал поддерживать вступление Боснии и Герцеговины в Европейский союз.

В еще одной стране-кандидате, Молдове, уже несколько месяцев идут непрерывные митинги пророссийской партии «Шор» с требованиями отставки прозападного президента Майи Санду, генерального прокурора Иона Мунтяну и досрочных парламентских выборов. Сам лидер партии Илан Шор объявлен в международный розыск по делу об отмывании миллиарда долларов через молдавские банки, находится под санкциями Великобритании и США, но пользуется полным доверием Кремля, который и финансирует протесты в Кишиневе.

Стоит отметить, что для окружения Владимира Путина Молдова с неподконтрольным центральной власти Приднестровьем также является важным фактором так называемой специальной военной операции на Украине. Одной из ее целей провозглашен «выход российских войск на границы Приднестровья». Сегодня эти планы уже не выглядят реальными, однако задача иметь пророссийское правительство в соседней с Украиной стране все еще рассматривается в Кремле как приоритетная.

Не только кандидаты, но и страны-члены НАТО на Балканах испытывают серьезный прессинг со стороны России. Удержать в российской орбите Черногорию призваны недавние решения парламента этой страны об ограничении полномочий Мило Джукановича, что открывает путь для избрания премьером страны Миодрага Лекича, лояльного к России бывшего югославского дипломата, в свое время выступавшего против независимости Черногории. Противостояние еще более обострилось после того, как просербским силам в конце октября удалось получить большинство в 11 из 14 муниципалитетов страны, в том числе и столице. Противостояние уже вылилось на улицы, где в поддержку Джукановича начались многочисленные митинги, участники которых приходили в том числе и с украинскими флагами.

И, разумеется, постоянной точкой напряжения на Балканах остается Косово, где косовские власти без соответствующего разрешения муниципалитетов направили усиленные полицейские патрули в районы с преобладающим сербским населением, а президент Сербии созвал экстренное заседание совета безопасности страны из-за накалившейся обстановки.

Россия же, постоянно спекулирующая на косовской тематике, несомненно и сейчас подольет масла в огонь, хотя бы ради того, чтобы оставить в своей орбите президента Сербии Александра Вучича.

Но, несмотря на то, что Россия пытается разжигать конфликты на территории восточноевропейских государств или вмешиваться в уже существующие, в ее деятельности не прослеживается системы. Она имеет скорее пропагандистскую составляющую, функция которой чем-то похожа на идущие уже второй месяц ракетные обстрелы украинской энергосистемы. Вряд ли таким образом можно изменить положение на фронтах в свою пользу, зато можно создать видимость эффектного ответного удара и показать ее по телевизору.

То есть вмешательство России во все возможные конфликты, несомненно, можно подать телезрителю, как высокий уровень влияния Кремля на геополитические процессы, но реально повлиять на них Россия уже не в состоянии.

Что и показала, кстати, встреча лидеров шести балканских стран – Албании, Боснии, Косово, Черногории, Македонии и Сербии с руководством Европейского Союза, состоявшаяся в начале декабря в Тиране. Предложение присутствовавшего на встрече председателя Совета ЕС Шарля Мишеля к тесной интеграции, призванной «лишить Москву возможности создавать проблемы», не вызвало возражений.

Поэтому сегодня более вероятным выглядит вариант, при котором те или иные политические лидеры будут обращаться за российской поддержкой в борьбе за власть, но даже получив ее не станут менять уже взятый курс на интеграцию в европейские и евроатлантические структуры. Хотя бы просто потому, что Москва не способна предложить альтернативы – у нее нет для этого ни материальных, ни силовых структур. Тем более – предложить собственным союзникам видение общего будущего. Хотя бы потому, что не может сформулировать это видение даже для себя.

Геннадий ЛУКЬЯНОВИЧ