Конституционная боязнь: почему Лукашенко не спешит внедрять новый основной закон
На фоне новостей о войне, втянутой в которую оказалась Беларусь, и ответными санкциями, планомерно разрушающими экономику страны, совершенно выпала тема конституционных изменений, такая актуальная еще в начале года.
Конечно, конституционализм в Беларуси – вещь специфическая и Александр Лукашенко никогда себя особо не стеснял ее буквальным соблюдением. И ранее конституционно закрепленный нейтральный статус страны не очень-то заботил российских солдат, чувствующих себя в чужом государстве как дома и, как мы убедились в последние месяцы, обладающих негласным иммунитетом для правоохранительных или таможенных органов. То, что в основной закон сейчас внесли правку, исключающую военную агрессию с территории страны против других государств, совершенно не мешает Путину использовать территорию Беларуси именно для наглой, ничем не оправданной, захватнической агрессии против соседнего государства.
И, конечно же, ни для кого не являлось секретом, что главная задача всего этого конституционного крючкотворства – не безъядерный или нейтральный статус, а продление пребывание при власти Александра Лукашенко, на этот раз на должности главы Всебелорусского народного собрания (с возможностью одновременного выполнения президентских полномочий).
Транзит власти – вечная головная боль многих президентов постсоветских государств, отсидевших уже по несколько установленных для них сроков. Попытки перепрыгивать с поста президента на пост премьер-министра (предварительно расширив его полномочия) окончились крахом политической карьеры Михаила Саакашвили и Сержа Саргсяна.
Опыт Нурсултана Назарбаева, сохранявшего свое влияние на посту пожизненного главы Совета национальной безопасности страны, казался предпочтительнее: отсюда и появилась идея ВНС и его председателя как несменяемого национального лидера. Проблема лишь в том, что в ходе переписывания белорусской конституции, не удержался на своем посту и Назарбаев, смещенный с поста, в том числе, и с помощью белорусского контингента сил ОДКБ. Сворачивать уже набравшую обороты кампанию за изменения в конституцию было нерационально, однако в окружении Лукашенко очевидно задумались над вопросом о целесообразности конституционных новшеств.
Переходные положения новой редакции основного закона четко определяют временные рамки необходимых законодательных изменений: закон о Всебелорусском собрании должен быть принят в течение года со дня вступления в силу новой конституции. Остальные законодательные акты должны были быть приведены в соответствии с ней в течение двух лет. Председатель палаты представителей Владимир Андрейченко в свое время обещал подвергнуть ревизии сто законодательных актов (включая 20 кодексов), в том числе внести поправки в законы о президенте, правительстве, а также в Избирательный кодекс. Но их нет, как нет и закона о самом ключевом органе власти – Всебелорусском народном собрании. При том, что ранее предусматривалось завершить его подготовку до сентября: соответствующее постановление Совмина появилось в начале февраля, косвенно подтверждая, что над законом начали работать задолго до референдума, на котором белорусы и должны были «решить», нужен ли им новый законодательный орган. Но и по состоянию на конец июня мы ничего не слышим о подготовке такого законодательного акта. Как и о подготовке к формированию самого Всебелорусского собрания, кстати.
В то время, когда БРСМ, движение «Белая Русь», военно-патриотические клубы ветеранские организации, Белорусский союз женщин, профсоюзы и общество «Знание» осваивают бюджеты на разъяснение «смысла и сути поправок» в основной закон, чиновники все равно не понимают, как должна функционировать государственная машина в переходной период. При этом и сам Александр Лукашенко очень сомневается в том, удачный ли сейчас момент для того, чтобы пересаживаться из одного кресла в другое (или попробовать усидеть на двоих).
Общество за эти месяцы изменилось кардинальным образом: из застойного болота, которое восстановилось после затухания протестов, оно не по своей воле переместилось в эпицентр крупнейшего со времен Второй мировой военного конфликта на континенте. Общественное мнение и без того крайне отрицательно воспринимает участие страны в военной авантюре, а ударившие по карманам буквально каждого белоруса санкции лишь повышают градус ненависти. С одной стороны партизаны парализуют железные дороги, с другой – Светлана Тихановская продолжает туры Европой, с третьей – отряд имени Калиновского рапортует о новых победах, с четвертой – нет уверенности в том, что и главный союзник Владимир Путин не присмотрел уже более лояльного главу будущего «белорусского федерального округа».
Транзит власти в таких условиях может стать прекрасным триггером для государственного переворота. Покинув одно кресло, до второго можно будет попросту не дойти, оказавшись по ходу в тюрьме. И печальный пример Назарбаева, опять-таки, всегда перед глазами. Наилучшей с точки зрения главы государства тактикой в таком случае будет откладывать создание новых органов власти до более спокойных времен, когда обстановка станет более благоприятной – тем более, что и временной лаг позволяет.
Так что вряд ли закон о ВНС стоит ожидать раньше следующего февраля, а формирование самого собрания – еще в более поздней перспективе. Причем с учетом политической конъюнктуры, сложившейся к тому времени, нас могут ожидать и другие сюрпризы: например, избрание на должность главы ВНС не Лукашенко (который предпочтет и далее оставаться на должности президента), но тогда и роль всего национального собрания будет чисто декоративной.
Геннадий ЛУКЬЯНОВИЧ
